Школьная жизнь.
Говорят, что для любого волшебника это самое очаровательное и беззаботное время, в котором ты еще слишком молод для светских раутов, в котором ты еще относительно свободен от определенных обязательств и единственное, что является твоей основной проблемой – школьные правила и положительные оценки.
Магнолия с этим согласится не могла.
Школьную жизнь она находила неким террариумом, в котором юные дарования, точно копируя своих родителей, заводили врагов и друзей, плели не только оправдания из-за неготовых уроков для преподавателей, но и интриги для сокурсников.
Пожалуй, последнее девушку раздражало сильнее всего. Наверное, именно из-за этого она не стремилась быть в какой-либо девчачьей группе и в принципе не спешила заводить подружек. Только змей в ее жизни не хватало. Спасибо, Эла и Маркуса ей было достаточно. Да и подготовка к урокам сжирало изнутри сильнее любой апатии. Она всегда и ко всему была готова, никогда не была замечена в нарушении школьных правил и в целом заработала себе славу некой зазнайки, которую ничего не интересует кроме книжек.
В принципе, Магнолии было на это плевать.
Ей в принципе на мнение окружающих было плевать.
А тем временем бедро не больно била сумка, в руках виднелся второй том истории магии, который девушка взяла часом ранее в библиотеке, а в голове письмо матери, которое та отправила девушке ответом на ее сову.
«Превосходно по зельеварению. Кроме того, профессор Слагхорн пригласил меня на званный ужин и начислил факультету 50 очков» — В этой фразе были ее силы, нервы, время и бесконечное старание, которые, впрочем, вновь не оценили. Мать в принципе никогда ее не хвалила, сколько бы она не старалась, как бы не извивалась, всегда был один ответ:
«Ты – Нотт. Ничего удивительного».
Ничего удивительного. Каждый раз после подобной фразы был ком в горле из-за некой обиды, ведь сказать, что девушка была одарена во всем – бред. Многие ее знания и оценки результат большого труда и неимоверного терпения, старания и потраченного времени.
Раньше она ждала одобрения.
Теперь лишь чувствовала, что внутри все обрывается.
На мнение матери тоже становится все равно.
И пока девушка переводила дыхание, из-за угла послышался негромкий разговор:
— Сегодня ночью после отбоя. Я все уже придумал и просчитал, да-да, а потом подумаем про Запретный лес. – Губы волшебницы сжались, как и кулаки на книге. В глазах засверкала злость. Она наизусть помнила школьные правила и помнила, сколько снимают баллов с факультета за их нарушение. Запретный лес – минус 25 очков. Умножить на две глупые рожи – 50. Просто неделя ее жизни кошке под хвост.
Она злилась, но себя не выдала. Дослушала разговор, после чего скрылась в девичью спальню, где до определенного времени выписывала из учебника пункты для параграфов эссе по истории магии. Когда же часы пробили полночь, незаметно выскользнула из своей спальни, дожидаясь виновников этой вечеринки на троих у входа.
— Далеко собрались, мальчики? – Руки скрещены на груди, на лице – недовольное выражение, а в глазах – желание убивать.
Все-таки свое время Магнолия ценила больше всего.
А благодаря этим двоим одна неделя ее жизни обесценится на считанные часы, если не минуты.

Больше всего в жизни Магнолия не любила наглых людей, глупые вопросы и бюрократию, с которой сталкивалась особенно близко на протяжении последних трех лет.
Комитет по выработке объяснений для маглов – пожалуй, самое тяжелое испытание, которое перенесла волшебница. Мерлин, даже рождение тройни не казалось таким уж болезненным событием, как изучение магловедения и прочей ерунды, о которой не можно, а нужно было знать для эффективной работы в этой структуре. А бюрократический маразм, который добротно сдабривал все это дело, лишь сильнее резал, точно серп по причинному месту, душу волшебницы, воспитанную в лучших традициях чистокровных семей.
Посему не удивительно, что как только «личный график» к цели мадам-уже-Лестрейндж позволил, та без промедления перевелась в группу аннулирования случайного волшебства.
Уж где-где, а здесь волшебница чувствовала себя в разы комфортнее. Неудобств было больше, внезапные вызовы уже в первую рабочую неделю раздражали дражайшего супруга, большой объем все той же работы крал драгоценное время, которое  Магнолия могла провести с семьей, да и в целом это дело явно не предназначалось для леди из высшего света.
Но когда это останавливало волшебницу?
Она не море. Ее не волнует.
У нее есть цель, у нее есть средство к ее достижению.
Просто бери и делай.
Но сейчас не об этом.
На дворе стоял семнадцатый день апреля 1970 года. Ближе к полуночи в спальне послышался трепет совиных перьев, а следом за ним – недовольный вздох Хэмиша. Кричалка из Министерства Магии, на которой красовалась печать Отдела магических происшествий и катастроф. Не обязательно было открывать ее, чтобы знать о содержимом, но пальцы машинально вскрыли конверт.
— Добрый вечер, миссис Лестрейндж, — такое грубое слово – кричалка, и такой спокойный голос, диктующий текст, — Пикадилли, отель Ритц. – Записка стандартно себя разорвала. Они в принципе никогда не содержали в себе море информации. Лишь место, в которое по регламенту надлежало прибыть в пределах часа.
Магнолия не опаздывала никогда.
По асфальту стучал небольшой каблук, руки, спрятанные в черные перчатки, погружены в карманы теплой мантии, губы недовольно сжаты в тонкую нить.
Холодно. Чертовски холодно даже для Лондона.
— Мадам Лестрейндж! – Размахивая рукой, приветствовал Мелвин Эклз, молодой волшебник, что только-только окончил стажировку и приступил к серьезной и, не побоюсь этого слова, взрослой работе. Магнолия в ответ лишь закатила глаза.
— Мы только тебя и ждали. – В зубах Дерека тлела сигарета, изо рта клубами ускользал дым. - Вижу, как ты рада.
— Заткнись. – Лишь лениво ответила волшебница, не сводя взгляда с аврора.
— Вот оно, хваленое воспитание дев из высшего общества. – Усмехнулся мужчина, гася сигарету о подошву своих тяжелых ботинок.   Магнолия осмотрелась.
Четверо волшебников из группы аннулирования случайного волшебства, три аврора.
Она приподняла левую бровь, возвращая свой взгляд на коллегу из мракоборцев.
— Вижу, вам не терпится узнать, зачем мы все здесь собрались. Не так ли?
— Дерек, давай быстрее! – Сквозь зубы металлом перебила его женщина. Я уже говорила, что Магнолия не любила глупые вопросы?
— Гигантский огнешпиц. По имеющейся информации – неудачный эксперимент магозоолога Нормана Блейза и алхимика Суиндни Хоффмана. Мы их уже взяли. По показаниям на месте, Норман хотел произвести впечатление на свою подружку, Сьюзен Ривз, в связи с чем прибег к помощи друга и скрестил шишугу и люминесцентным мотыльком. По задумке должен был получиться маленький шпиц с крылышками и светящейся шерстью, а получилась тварь размером с  грузовик, которая плюется огнем. Число жертв в данный момент – три. Все – маглы. – Он закончил свой рассказ.
— Как интересно! А при чем здесь мы? – Воодушевленно спросил Мелвин, на что Магнолия лишь сильнее втянула воздух в легкие.
Глупые вопросы.
Как же она их ненавидела.
— Потому что это случайное волшебство, мистер Эклз. – Сохраняя видимое спокойствие, ответила волшебница. – У них не было мотива создать чудовище, но эксперимент вышел из-под контроля. Это наша юрисдикция, но они – она слегка махнула ладонью в сторону авроров, — по регламенту должны нас сопровождать в особо опасных случаях. — Дерек довольно усмехнулся. – Кто-нибудь мне объяснит, какого гриндиллоу мы все еще здесь? – В голосе сочилось недовольство. Хотелось поскорее закончить и вернуться домой.
Спать.
И желательно, до вечера.
На улице звенели сирены, был слышен крик и грохот, а перед глазами – тварь размером с грузовик. Подумать только, Дерек не преувеличил. Существо плевалось клубами огня, ломало машины, билось массивной и совсем не привлекательной мордой о здания.
Захватить. Обезвредить. Подкорректировать память. Заполнить океан бумаг для направления в комитет по выработке объяснений для маглов, (поскольку восстановить все до изначального вида возможным уже вряд ли представится. Но попытаться стоило) и все.
Дело сделано. Но прежде…
Существо брыкалось, существо орало, даже скулило, но в итоге было поймано. Оставалось дело за малым.
— Мелвин, парализующую цепь. – Крикнув через плечо, волшебница продолжала держать палочку, направленную на существо, пока молодой человек в своей бездонной сумке искал нужный артефакт.
— Ты можешь быстрее?! – Голос стал громче. Раздражение, добрый вечер.
— Да-да, я сейчас… — Волшебник напуган, растерян, но немного покопошившись в сумке, все же нашел нужный артефакт, после чего бросил его в сторону существа и…промахнулся. Магнолия лишь почувствовала, как в левое плево врезались зачарованные шипы цепи, впиваясь в тело все сильнее и сильнее. Из груди вырвался приглушенный крик, больше похожий на рык.
Где-то из-за спины на зверя упал другой идентичный артефакт.
Окончательно обезврежен.
— Мадам Лестрейндж! – Испуганно вскрикнул молодой человек, наблюдая за тем, как мантия волшебницы начинает темнеть в месте, откуда она с таким же глухим рычанием, вытащила артефакт. Храни Мерлин состояние шока, в котором человек чувствует боль не так ярко, как в моменте, когда до мозга начинает доходить, что с ним все-таки случилось. (И как болит, ага).
— Вы в порядке? Вам больно? – Обеспокоено начал он, на что волшебница лишь широко улыбнулась.
— Ну конечно нет, Мелвин. – Парень улыбнулся в ответ, с лица же ведьмы улыбку словно водой смыло.
— У меня ведь каждый день плечо на коже висит. Ну, ничего страшного. Это ведь такие мелочи. – В глазах волшебника поселился ужас, а до мозга женщины, наконец, начало доходить, что же с ней произошло.
— Тебе нужно в Мунго. Срочно. – В словах Дерека не было ни намека на столь привычные ему шуточки.
Магнолия в ответ лишь кивнула. Все силы уходили на то, чтобы не зареветь от боли и сохранить относительно каменное лицо.
///

Магнолия не помнила, как оказалась в больнице святого Мунго. Все словно в тумане, голоса вокруг – глухой гул, а в теле – жгучая боль, которая с каждым мгновение, казалось бы, растет все сильнее и сильнее.
Зубы стиснуты, кулаки сжаты до костяшек.
Она терпит, но с каждой минутой делать это все сложнее и сложнее. И вот, наконец, палата, а в ней – знакомое лицо.
— Да ладно? – Сквозь болезненный вдох, произнесла волшебница, встречаясь взглядом с младшей сестрой.

[indent] Тяжелое дыхание, стиснутые до белых костяшек кулаки, уже по классике сжатые до предела губы и бесконечное негодование. Боль растекалась тягучей смолой по телу, отдавала тупой болью в голове и пояснице, оставляя на золотистых волосах отвратные кровавые следы.
[indent] Авроры в Мунго – привычное дело, порой мадам Треверс даже казалось, что именно здесь они бывают чаще, чем в своих собственных домах. Потому что какие бы розовые мечты не преследовали юное дарование, что решило ступить на путь службы в отделе магического правопорядка, результат был один – они разбивались о суровую реальность, в которой ты то и дело оказывался с раздробленными костями, глубокими рваными ранами и перспективой в лучшем случае остаться калекой.
[indent] Волшебница розовых очков не носила никогда. Прекрасно понимала, что ее ждет и была к тому готова, но всегда недовольно корила себя, едва оказывалась в стенах больницы.
[indent] Недостаточно хороша.
[indent] Недостаточно старалась.
[indent] Недостаточно осмотрительна.
[indent] А ведь маменька предупреждала, не так ли?
[indent] Магнолия помнила, как недовольно цокнула языком мать, едва она с нескрываемой радостью рассказала о поступлении на стажировку в аврорат.
[indent] «Ты и так не отличаешься красотой. Хочешь еще сильнее усугубить положение? И куда только смотрит Треверс?»
[indent] А Ахилл смотрел далеко вперед. Сколько бы не было в нем отрицательных черт характера, дальновидность – вот что было его сильной стороной. Понимая, что от женщины с хорошей боевой подготовкой в рядах пожирателей смерти будет куда больше толку, он без промедления поддержал супругу, едва та обмолвилась о своих планах. И, вероятно, еще ни разу об этом не пожалел.
[indent] Опыт – неприятная штука, оставляющая на теле и характере болезненные шишки, но без него ничему невозможно научиться.
[indent] А вместе с тем солнце лениво пряталась за горизонт, оставляя за собой лишь алую дорожку вдоль крыш домов. На столе рядом плотно расположились флакончики с зельями, которые милейшей наружности медсестра, точно наседка, расставляла еще несколько мгновений назад, параллельно рассказывая о том, что и когда нужно принимать. Магнолия, погруженная в свои мысли, ее не слушала. В ее дрожащей руке было письмо от матери с негодованием касательно ее состояния.
[indent] Она не впервые оказывалась здесь, но впервые чуть не отправилась к дражайшему дедушке.
[indent] «Тебе пора заканчивать с этим. Побаловалась и хватит. Остановись вовремя… в отличие от него»
[indent] Одна фраза, которая сквозила недовольством, страхом и … заботой?
[indent] Брат никогда не знал меры. Если делать – то с энтузиазмом, выкладываясь полностью.
[indent] И вот в семейном склепе пустая могила и осознание, что он уже никогда не вернется домой.
[indent] «Видимо, потерять еще одного ты не хочешь. Не так ли, мама?»
[indent] Пальцы машинально сжали пергамент, волшебница через боль тяжело выдохнула.
- Мы оказали первую помощь, но в этот раз вам не повезло. Придется задержаться, чтобы восстановиться полностью. – Голос слишком нежный и мягкий, даже убаюкивающий. 
А вместе с тем слух уловил глухой стух каблука мужских туфель. Из распахнутой двери показалась знакомая фигура, заставляющая тело напрячься.
- Потрясающе. – Лишь недовольно произнесла волшебница.

[indent] - Хорошей девочкой? Состарится и надоесть? - Магнолия лишь ехидно усмехнулась, - дорогой, поверь, будучи в моей компании, ты выпрыгнешь из окна Мунго быстрее, чем мне успеют сменить повязки.  - Волшебница потерла переносицу пальцами, прикрыв глаза и чуть тише произнесла: - две недели...твою же мать. - Столь долгое лечение явно не входило в планы миссис Треверс, у которой и сроки по некоторым делам горели, и кипа отчетов была не доделана и в целом задач по службе было хоть отбавляй.
[indent] Слишком много работы, слишком много потерянного времени. Еще и море семейных мероприятий пропустит, за что, наверняка, ей еще здорово так проклюют мозг. И плевать, что человек лежит на больничной койке… Любимое семейство, что тут скажешь. 
[indent] От этого потока мыслей начинала болеть голова, а тут еще и Хэмиш со своей язвительностью. Вот же черт еще не лысый.
[indent] Лениво выползая из водоворота собственных мыслей, волшебница продолжила: - Если бы ты только знал, как мне хочется врезать по твоей красивой мордашке, -  скрестив руки на груди, словно создавая перед собой щит, прошипела сквозь зубы волшебница, чувствуя, как вместе со столь надоедливой болью по телу растекается еще и раздражение. И причиной тому — ее бывший.  [indent] Удивительно, правда?
[indent] - Но с этим мы повременим. Как видишь, я пока — умышленно сделав акцент на последнем слове, она продолжила — не в форме. - И от этого осознания становилось тошно. Магнолия не любила чувствовать себя слабой, уязвимой, беспомощной, а ее нынешнее состояние ее здоровья так и кричало об этом.
[indent] - Давай на чистоту, неужели во всем Мунго не нашлось целителя получше? - Она приподняла правую бровь, не сводя взгляда с волшебника. - Целых две недели, серьезно? - Казалось, вся ее аура состояла из одного сплошного недовольства. Не хотелось терять время, и уже тем более не хотелось проводить его в этом месте и уж точно компании. Она даже поймала себя на мысли, что готова была выдержать любого целителя, только бы не он.
[indent] И дело было не в том, что Магнолия сомневалась в способностях этого человека, как раз таки наоборот, прекрасно понимала, что за маской чертова сукина сына скрывается действительно хороший целитель, но от этого легче не становилось.
[indent] Прошло уже шесть лет с момента окончания школы и столько же времени со свадьбы Лестрейнджа с мисс Селвин. И вот сам факт того, что этот придурок променял ее на эту серую мышь, она простить не могла. Она ведь его любила… А может и все еще любит? На этот вопрос волшебница даже себе не отвечала.
[indent] Не хотела.
[indent] Ей было куда комфортнее в своей злобе, нежели в осколках из собственного разбитого сердца.
[indent] - Ладно. - Словно делая одолжение, произнесла Магнолия. - Надеюсь, эти треклятые две недели пройдут быстро. А еще надеюсь, что я выйду отсюда на своих ногах, а не на носилках прямиком в морг. - Лицо стало привычно спокойным, губы по привычке сжались в тонкую линию, и лишь руки, скрещенные на груди, сильнее прижались к телу.

[indent] — С днем рождения, мама! – Магнолия недовольно скривила нос, чувствуя, как назойливые солнечные лучи, так и норовят залезть прямиком под сомкнутые веки. Волшебница осторожно начала открывать глаза, медленно приподнимаясь на локтях.
[indent] – Какой сейчас час?
[indent] – Самое время, чтобы открыть мой подарок! – Элайджа… говорят, что как назовешь корабль, так он и поплывет. Черт же дернул назвать ребенка именем человека, в чьей заднице явно сидело не одно шило. А ведь Вестерия предлагала назвать его Морфеем. В шутку, разумеется, но спустя восемнадцать лет ловишь себя на мысли, что в каждой шутке есть разумное зерно. И в этом волшебница еще раз убедилась, переведя взгляд на настенные часы.
[indent] — Восемь утра. Мой дорогой сын, ты бессмертный? – Зачесывая ладонью белокурые волосы назад, лениво произнесла Магнолия. Даже у Хэмиша не хватало наглости трогать это воплощение совы в ЕЕ выходной в ТАКОЕ время. И дело далеко не в сломанных ребрах на заре их брака, когда мистер Лестрейндж решил, что парная конная прогулка в пять утра – хорошая идея.
[indent] Разумеется, нет. Но с тех пор он настаивал на том, чтобы палочку на прикроватной тумбе она не держала.
[indent] —  Маменька, я просто напомню тебе, что дочерей у тебя три штуки, а такой красавчик, как я, один. – Он широко улыбался, протягивая небольшую бархатную коробку, перевязанную алой атласной летной. Ничего лишнего, все лаконично и весьма симпатично.
[indent] — Только это тебя и спасает, Эл. – Губ коснулась легкая улыбка, пальцы неспешно начали развязывать треклятый тугой бант, вызывая недовольный вздох Элайджи. Ну а чего он хотел, так упаковывая подарок? Наконец, шкатулка открыта, а внутри – простое кольцо с крупной жемчужиной. Волшебница аккуратно достала и не без интереса повертела его на пальце.
[indent] — Я сам его сделал! И зачаровал! – Явно довольный собой, произнес сын, не сводя с матери взгляд.
[indent] — Зачаровал, говоришь? Я хотя бы выживу после его носки? – С ноткой юмора, спросила Магнолия.
[indent] — Безмерно раз, что ты в меня веришь, мама. – Он театрально недовольно буркнул.  - Оно, работает по принципу напоминалки. Когда ты о чем-то забудешь – оно потемнеет. Тебе не помешает, учитывая количество твоих дел. – Магнолия отложила подарок в сторону, позволив сыну себя обнять.
[indent] - Спасибо, дорогой, - губы волшебницы поцелуем коснулись его виска.
[indent] - С днем рождения, мама.
///
[indent] Прошло два дня с момента, когда на пальце волшебницы оказался подарок сына. Он действительно работал как напоминалка, однако, как оказалось, с весьма интересными последствиями, которые волшебница обнаружила во второй половине дня. Вместе с камнем в кольце начинали темнеть волосы, но если кольцо возвращалось в первоначальную форму, то цвет локонов – нет.
[indent] Элайджа извинялся, Элайджа беспокоился, но Магнолия лишь махнула рукой.
Спасибо магической косметологии – выведу. Однако все оказалось не так просто, как она думала. За два дня она дважды пыталась вернуть цвет волос в исходное состояние, но эффект держался ровно двенадцать часов, после чего они вновь темнели, делая женщину похожей не на Ноттов, а на именитую родню со стороны дражайшей маменьки. Казалось бы, это всего лишь цвет волос…чего переживать то?
[indent] Но проблема была в том, что насколько плевать Магнолии было на мнение окружающих, настолько ей было важно свое. А, по ее мнению, новый образ ее неслабо старил. И насколько бы сильно она ни пыталась себя убедить, что это не важно, все же не стоит забывать о том, что она женщина.
[indent] А женщинам в большинстве случаев важно то, как они выглядят.
[indent] Особенно, если три дня назад тебе стукнуло полвека.
[indent] Особенно, если тебя еще супруг не видел, который благополучно уехал в одну из деловых поездок неделю назад и, разумеется, не успел вернуться к дню ее рождения.
[indent] Может, оно и к лучшему.
///
[indent] Вечером двадцатого дня апреля, мадам Лестрейндж прибывала в несколько подавленном и раздраженном состоянии. На столе ее кабинета вальяжно расположились массивные папки, что прятали в себе далеко не один отчет группы аннулирования случайного волшебства, которые запросил Кэрроу к концу месяца.
[indent] Мысленно Магнолия проклинала и в то же время хвалила своих ребят, который за прошедший месяц ударно так поработали, но в тоже время недурно так загрузили ее. Вот она, романтика министерских будней, когда работа ходит с тобой за ручку даже дома.
[indent] — Мадам, хозяин вернулся. – Обратилась эльфийка к Магнолии.
[indent] — Прекрасно. Передай, что я у себя. – Не сводя взгляда с пергамента, ответила волшебница.

[indent] Короткий стук в дверь, на который Магнолия отвечала лишь в том случае, если заходить к ней было запрещено, громко открытые двери, стремительные шаги и слабый шлейф приятного мужского парфюма. Волшебница не провожала супруга взглядом, не прыгала в объятия, не пищала от восторга.
[indent] Не от того, что была в очередной обиде, а из-за того, что просто не относилась к людям эмоциональным и открытым. В свое время первый супруг здорово так обижался на подобное поведение жены, ведь «если не показываешь радость, значит не испытываешь ее». Магнолия же радовалась тихо, благодаря чему перемены в ее состоянии можно было заметить по едва заметно приподнятым уголкам губ, несвойственному блеску в глазах, взгляду, но никак не по бурной реакции.
[indent] В данном случае даже этого не было. И дело вовсе не в том, что муж благополучно пропустил ее полувековой юбилей (свои дни рождения она все равно не любила), а в том, в каком образе он ее видит спустя неделю отсутствия.
[indent] Становилось на удивление неловко.
[indent] - Я тебе уже говорила, что не люблю, когда ты бросаешь вещи на мои бумаги. – Лишь тихо произнесла Магнолия, стараясь изо всех сил не выдавать свое и без того паршивое состояние. – Хотя, когда это тебя останавливало? – Усмехнувшись, он убрала упакованный в пергамент подарок с отчетов на свободную часть стола. – Спасибо. – Она замолчала, все еще не поднимая глаз на супруга, позволяя в комнате повиснуть недолгой тишине.
[indent] – Хэммиш, - когда она в последнее время называла его по полному имени, когда те были наедине? Ах, да, очень давно. – Сейчас мой вопрос прозвучит странно, но, - она сделала небольшую паузу, словно собираясь с духом. – Скажи, ты будешь любить меня, когда я постарею? – Почему-то от своего вопроса Магнолии самой стало смешно. Такой абсурд. Ну какая взрослая и самодостаточная женщина будет спрашивать такую глупость? Брак – это ведь не про любовь, хотя стоит указать на то, что именно она стала причиной того, что они с Лестрейнджем поженились.
[indent] - Не пойми меня неправильно, дорогой, - словно оправдываясь точно школьница начала мадам, - я немного… - много. – Расстроена. Я никогда не задумывалась ни на счет собственного возраста, ни насчет внешности, но в мой день рождения Элайджа подарил артефакт, который зачаровал самостоятельно. Все выглядело предельно безобидно, да и навредить он не мог, но, как ты видишь, побочный эффект все же есть. – Она намотала на указательный палец небольшую прядь волос. – И я поняла, что … - Она наконец подняла на него глаза, легкими движениями пальцев дотрагиваясь до щеки супруга. – Тебя красит возраст, дорогой. Каждая седина, каждая морщинка, они делают тебя мужественнее, привлекательнее, а я… - Ладонь наконец обняла щеку супруга. – Мне возраст не идет, а с этим цветом я выгляжу еще старше. Ты не представляешь сколько раз я пыталась вывести эту дрянь – бесполезно. Не знаю, чем он зачаровывал это треклятое кольцо, но постарался он на славу. – Она сделала глубокий вдох, будто сбросила с себя булыжник, и, словно стыдясь собственной слабости и некой неуверенности, которая все же в ней была, как и в любом нормальном человеке, она потянулась за подарком. Разворачивая пергамент, женщина точно стремилась перевести тему разговора, которую сама же и начала.
[indent] «Такая глупость»
[indent] «Зря я начала этот разговор»
[indent] А начинать разговор о своих недостатках всегда тяжело. Особенно когда год за годом создаешь себе репутацию абсолютно непробиваемого существа. Но даже у таких есть люди, которых злодеи в сказках называют «слабостью» и в случае Магнолии ее слабостью был супруг.
[indent] Развернув пергамент, волшебница обнаружила старинную книгу, за которой гонялась вот уже несколько месяцев. "История жизни Парацельса" волшебница относила не просто к категории раритета, а что-то сравнимое с настоящим сокровищем, ведь написана она была на закате жизни самого Парацельса. Найти сложно, купить ещё сложнее.
[indent] Он никогда не скупился на подарки своей женщине.
[indent] Спасибо, любовь моя. – Встав, она обняла лицо Хэммиша, оставив на его губах продолжительный поцелуй. – Оно прекрасно.

- Том, ты отправляешь меня на смерть?
- Магнолия, я очень в этом сомневаюсь. Ты живучая как медоед. Я удивлен, что это не твоя анимагическая форма. – Магнолия в ответ лишь тихо смеется. Едкие шутки Его темнейшества – это уже давно в порядке вещей, но тут следует упомянуть тот факт, что она никогда не носила розовых очков и четко понимала, куда и ради чего ввязалась.
[indent] А еще она понимала, что однажды поручение мистера Риддла будет стоить ей жизни.
[indent] И она была готова.
[indent] Уже давно.
- И с кем же мне посчастливилось заглянуть на огонек к мистеру Боунсу? – Совершенно спокойно задает вопрос волшебница.
- Ахилл Треверс и Рабастан Лестрейндж. – Услышав последнее имя волшебницу передернуло. Она была согласна на кого угодно, кроме этого мелкого засранца, который то и дело играл на ее нервах. И тут был вопрос времени, кто быстрее сведет оппонента в могилу.
Магнолия помнила, как однажды этот очаровательный молодой человек оставил в своем для нее подарке драже с любимым вкусом, среди которых совершенно случайно затесались таблетки цианида.
И один Мерлин знает, посему ответ она не перерезала ему горло тем самым стилетом, который подарила на рождество. Прекрасный подарок, нужное применение. Ничего не скажешь.
[indent] Однако, если уж по правде, ответ на сей вопрос был весьма прост – Офелия. Ее старшая девочка всем своим добрым сердцем полюбила этого морального урода, и глядя на них ей невольно вспоминалась сказка «красавица и чудовище», которую ей пришлось изучить во времена работы в комитете по выработке объяснений для маглов.
[indent] Офелия – воплощение всего доброго и светлого. Ее умная смекалистая девочка, которой Магнолия никогда не показывала, насколько сильно любит, но которой искренне желала только добра, а не Рабастана. Видимо, тут работал принцип хорошие девочки любят плохих мальчиков, и, к сожалению, переубедить юную мисс Треверс, что этот молодой человек явно не лучшее ее решение не удалось.
[indent] Так в ноябре 1980 года Офелия, подобно матери, стала миссис Лестрейндж и единственным звеном, которое связывало и даже мирило Рабастана и Магнолию. Удивительно, но факт, ради этой девушки они были готовы даже терпеть друг друга.
[indent] Пускай через силу, но все же.
[indent] А тем временем собрание пожирателей подходило к своему логическому завершению, подарив тем самым волшебнице не только новое задание, но и не самую приятную компанию. Нет, с Ахиллом как раз таки проблем не было несмотря на громкий развод, они таки с течением времени смогли не только найти общий язык друг с другом, но и вновь заплести между собой дружеские узлы, а вот Рабастан…это Рабастан. Просто воплощение ее раздражения.
-  Нам нужна подробная схема дома. Кстати, господин работает в министерстве, и на неплохой должности. – Магнолия в ответ лишь берет пергамент у Ахилла, который заранее позаботился об артефактах к будущему заданию. Видимо знал наперед что их ждет. Засранец, мог и предупредить.
- Боунс заместитель главы Аврората, мистер Лестрейндж. А Треверс уже позаботился о схеме дома, и должна заметить, что весь участок оснащен магическими ловушками. Нужно быть предельно осторожными. – Тон спокоен, тяжелый взгляд касается зятя. Ненадолго.
- Выдвигаемся сегодня ночью. Встречаемся в три часа в Лестрейндж-холл. Рабастан, не опаздывай. – На последней фразе она сделала акцент. Встреча дома у Стена, на минуточку.
[indent] В оговоренное время пожиратели встретились, после чего аппарировали прямиком к дому Боунса.
- Ну что же, пора поздравить мистера Боунса с новым годом. – Магнолия достала волшебную палочку и, направив на стену дома.
Невербальные бомбардо максима и редукто.
Стена проломлена, сквозь густой туман пыли виднеется волшебник, держащий палочку на прицеле.
- Добрый вечер, мистер Боунс. – Голос изменен. На лице – маска пожирателя. – Прекрасный вечер, не так ли? – Неуместный вопрос, за которым последовал вполне логичный для их визита вывод. – Чтобы умереть. – Она жестом указала Рабастану, что можно.
[indent] Хочет выслужиться перед лордом? Сейчас самое время.

ПРОКЛЯТЫЙ СТАРЫЙ ДОМ
Эвона как, опять санитары забыли врата ада закрыть.
https://i.imgur.com/gONS5fd.gif
Магнолия Лестрейндж, Джерард Кэрроу | 17.12.1960, неподалеку от Бирменгема

Когда маглы вмешиваются в дела волшебников, то работы прибавляется сразу у нескольких отделов в Министерстве. Иногда это — поворотная точка и неплохой старт для будущей карьеры. И еще кое-что, о чем категорически нельзя упоминать в отчетах.